27 Nov Жанна :: Венера Аветисян
Я родился с длинными ногтями. Стричь их в первые дни было нельзя, и чтобы я себя не поцарапал, родители одели мне специальные рукавички. Они долго выбирали между синими с вертолетами и такими же, но с аистами в сапогах. Было решено, что сюр мне больше к лицу. Не взлетим, так потопаем, что ли.
До сих пор.
Я работаю в аэропорту «Звартноц» уже месяцев шесть и ни разу не летал. Зато приглашал на посадку сотни тысяч человек. При приеме на работу мой будущий директор спросил, поможет ли мне опыт работы на радио или повредит. Я ответил:
«оставайтесь с нами и узнаете». Артур улыбнулся, и я был принят. Тем более, он мой двоюродный брат. Хуже его покровительского отношения были те, которым предстояло закончиться браком. Он приперся в комнату счастливый и объявил, что я буду шафером на свадьбе.
– Но это потом,- добавил Артур, когда я подумал, что хуже и быть не может,- сначала ты должен помочь мне сделать ей предложение.
По двоюродному выражению его лица я понял, что ему от меня нужно то же, что и всем остальным, набирающим высоту – голос. Я обреченно закашлял. Дальше мне предстоял ужин с Артуром и его суженой – Жанной.
-Нам необязательно знакомиться сейчас, – отговаривал я.
-Обязательно,- не отговаривался Артур.
Она опоздала ровно на 10 минут по учебнику, и я улыбнулся на столько же градусов. Короткий оценивающий взгляд в мою сторону и длиннущие ногти – достаточно, чтобы я предложил рукавицы или застрелиться.
-Альберт, рад знакомству.
-Взаимно, Жанна.
-Взаимность Вам к лицу, – вежливо бросил я единственно возможный комплимент в ее адрес и мысленно похвалил себя.
Мы шли по Сарьяну в «Бюрократ», и мне было жалко то ли Сарьяна, то ли себя, то ли Артура, который, мало того, что женился на девушке с оранжевым лаком и в сетчатых сапогах, еще и собирался купить ей «зарубежных авторов».
Как будущий шафер, я должен был понравится Жанне, затем – ее подружке, разделить с последней бремя новокупленных к свадьбе каблуков, пока твист не разлучит нас. Я все-таки надеялся, что твист будет. Жанна не подозревала о скоропостижной смене статуса, но тайно надеялась.
Через 467 шагов мы дошли до Бюрократа.
– О, Марши, я хочу, чтобы твою длинноногую и светловолосую красоту преподавали в старших классах, – как обычно поприветствовал я Машу, которая там работает и почувствовал облегчение.
Артур и Жанна переглянулись с высоты своих отношений, но отнюдь не ног и пошли за книгами.
– «Тарантул» – отличный выбор,- сказала Маша, когда Жанна потянулась к черно-белой обложке Дилана,- есть Керуак в новом издании, Берроуз, Бротиган: «Уиллард и его кегельбанные призы» – совсем новая вещь,- обратилась она уже ко мне.
В свое время Маша познакомила меня с Бротиганом, с тех пор я и зову ее Марши.
– Нет, мне нужно что-то другое, – отмахнулась Жанна.
– Буковский на худой конец. Осторожно, вы обложку поцарапаете,- не выдержала Маша.
– Чанахи! Вспомнила!
Мы с Машей переглянулись с плинтуса нашей эрудиции.
– Жанна увлекается грузинской кухней. Есть что-нибудь такое? – вмешался Артур, и нам стало легче.
Что-нибудь такое нашлось, и Жанна ликовала. Весь вечер мы ели и говорили о еде. Ад – это другие. Определенно.
В какой-то момент Жанна достала бумажку, в необъяснимом порыве переписала рецепт грузинской чанахи и вручила его мне.
Артур выждал, пока Жанна пойдет в туалет, уселся поближе и начал по-братски, мол, послезавтра тетя Жанны уезжает обратно в Москву, и она будет ее провожать. Мне сразу было ясно, что требуется признание в любви и предложение с моего дикторского поста. Не впервой. Но он хотел еще, чтобы текст тоже придумал я, ибо уже знаком с Жанной и могу сочинить что-то вроде «длинноногой учительницы», только в стиле Жанны. На ее вкус. Я еле дополз до кровати и захрапел.
Утро следующего дня я посвятил сочинительству, но ничего кроме: «ты прошлась в сетчатых сапогах, и лето засомневалось» не выходило. Тогда я решил тупо прочитать что-нибудь нейтральное из Бротигана о женской грации, добавить имя Жанны и надеяться, что сдохну до этого.
Объявляя посадку, на которую собиралась и тетя Жанны, я начал судорожно искать бумажку, где начертил что-то нейтральное. Артур протер пот с лица, взял себя в руки и отправился с цветами и кольцом вниз, чтобы к окончанию моей речи встретить Жанну.
– Пассажирам авиакомпании «Армения», опаздывающим на посадку. Жанна, я давно хотел сделать тебе предложение. Со вчерашнего дня.
Я не нашел записи и импровизировал.
-Ты знаешь, я за словом в карман никогда не лез, но за бумагой лезу. Ее там нет. Жанна, вот, что-то нащупал, кажется. Да. Это… рецепт. Твоей ко мне любви. Отрезать у баклажанов плодоножку, не снимая кожуры нарезать на языки по пять миллиметров толщиной…
Я понял, что дело сделано. Назад дороги нет. Продолжил читать, время от времени вставляя имя Жанны.
– Согласна ли ты растолочь тщательно в ступке кинзу, чеснок и соль, Жанна, до состояния кашицы и полной потери всеми составляющими своей индивидуальности?
Артур, услышав это по дороге, уже ломал двери назад. Морду он мне набил прилично, надо сказать. Я знал, что на него нашло, но не знал, что нашло на меня.
С одной стороны, если это любовь, они все равно поженятся,-думал я,- если же нет, то я оказал услугу, которую Артур в состоянии аффекта не оценил.
Не успел я подумать, что хуже уже не будет, как в кабинет ворвалась Жанна и бросилась на меня с неистовым, всепоглощающим криком:
– Согласна.